Больничную клоунаду придумали ещё в начале 80-х годов в Нью-Йорке. Идею воплотил Майкл Кристенсен, когда от рака умер его брат. В России больничные клоуны появились в 2005 году, а в Новосибирске – в 2012.
Основали новосибирское движение Надежда Бочкарёва и Александра Фокина. Первое время ходили в больницы только вдвоём, затем прошли обучение у первого больничного клоуна в России – Константина Седова, и в 2013 году организовали первый набор больничной клоунады.
В команде новосибирских больничных клоунов есть пенсионеры, HR-ы, и даже редактор научного журнала. Юля Радошкевич – она же менеджер АНО «Больничные клоуны НОС» и клоун Кулёма – по образованию журналист. Ей и сейчас сложно сказать, почему она пошла в больничную клоунаду. Когда училась на первом курсе журфака, подруга собралась писать о первом наборе больничных клоунов в Томске. Юля заинтересовалась, напросилась с ней. Прошла собеседование в больничную клоунаду; там и осталась.
«Больничный клоун – немного актёр, психолог, музыкант и оратор, - рассказывает Юля. - Это глубокое занятие. Семь лет занимаюсь этим – и нет конца и края. Что такое «больничный клоун»? Всегда по-разному».
С мужем Юля тоже познакомилась в клоунаде – встретились на школе больничных клоунов в Кемерово. А через год, после окончания университета, переехала сюда и стала его партнёром и по жизни, и по клоунаде. Даниил Радошкевич – клоун Ботя – руководит IT-отделом.
В клоунаду берут от 22 лет. Будущие больничные клоуны должны быть достаточно зрелыми и морально подготовленными к тому, что ждёт в палате, чтобы случайно себе не навредить. Некоторые эмоционально не выдерживают.
В АНО «Больничные клоуны НОС» около 14 «носатых» волонтеров. Эта цифра всё время плавает – некоторые уходят по семейным обстоятельствам или другим причинам. Новые клоуны приходят с апрельским «клоунским призывом». Люди заполняют подробную анкету, проходят собеседование и «клоунский интенсив». На этапе больничных стажировок новоприбывшие сначала выходят наблюдателями, потом - в тройках с более опытными партнёрами. И только после этого они могут работать как самостоятельные единицы, клоуны со своим именем.
«В среднем приходит 30-40 заявок, обучение проходят 15-20 человек, - рассказывает Юля. - Сложно сказать, сколько клоунов остаётся в движении спустя год, два. Но если через год после набора остается 5 выходящих клоунов – это уже успех».
Заглянем в палату
Больничные клоуны регулярно посещают шесть новосибирских больниц – выходят в каждую раз в неделю. Исключением выступает только паллиативное отделение в Барышево, куда зовут по требованию.
Клоуны работают в паре. Встречаются в назначенный час, переодеваются, настраиваются. Как правило, каждый клоунский костюм сзади подписан, чтобы ребёнок прочитал имя клоуна и заочно с ним познакомился. На «настройках» клоуны снимают нос, закрывают глаза, держат партнера за руку – пытаются отбросить ненужные мысли: у каждого есть проблемы, работа, семейные дела. Потом приходят в отделение.
Зачастую дети и родители не знают, что придут клоуны – никаких афиш нет. Только тот, кто долго лежит в больнице, запоминает, что «по средам приходят клоуны».
«Работаем по палатам, не в холлах, - рассказывает Юля. - Стучимся, просим разрешения зайти. И на этом начинается… это не импровизация чистой воды – у нас есть свои шаблоны работы. Но мы не аниматоры. У клоунов-аниматоров своя программа – поздороваться, посмеяться, сыграть в одну игру, в другую и уйти. В больничной клоунаде другой принцип – мы видим ребёнка, устанавливаем с ним контакт через глаза и стараемся понять, что ему сейчас важно услышать, увидеть. Пытаемся подобрать ключик – через что можно с ним взаимодействовать».
Иногда ключиком становится музыка: для этого у клоунов есть танцы и шарманки. Клоуны могут говорить, а могут работать без слов. В каждой палате – своя тонкая настройка.
Юля говорит, что перед больничными клоунами не ставится задача всех рассмешить: «Журналисты часто пишут: «Набирают волонтёров, которые должны заставлять детей смеяться». Мы этого не делаем. Мы пытаемся повлиять на атмосферу, выстроить контакт. Иногда ребёнку не важно, чтобы он хохотал до одури - ему хочется рассказать о своей собаке, которая осталась дома. Ему и родителям может быть нужно общение извне».
Подход найдут к каждому – будь это напуганный малыш, впервые увидевший клоуна, стеснительный ребёнок, робко выглядывающий из-за мамы, или подросток, недовольно закатывающий глаза при виде носатых гостей. Здесь пригождается такой инструмент как «эмоциональная честность» – когда честно транслируешь то, что чувствуешь: например, признаёшься, что тебе надоело дуть мыльные пузыри. Хороший больничный клоун не будет смеяться, когда ему грустно – он может «играть» в своё плохое настроение. Искренние эмоции заставляют детей расслабляться, улыбаться и подключаться к игре. Но если ребёнок категоричен – больничные клоуны не навязываются. Бывает, что в палате клоуны сейчас не нужны.
Выход в среднем занимает полтора-два часа, по 5-10 минут в каждой палате. Иногда ребята заигрываются и начинают ходить хвостиком. В этом нет ничего плохого. Однако клоуны стараются уходить на кульминации: если не успеешь уйти на пике событий, то приходится начинать другую игру.
Что такое «клоунское я»
Больничные клоуны сотрудничают с ателье и шьют костюмы на заказ: наряд должен быть удобным, не рябить и не отпугивать. Сейчас поняли, что некоторые личные вещи работают сильнее – они ближе по духу «клоунскому я». Смотришь на такие, и понимаешь: «Вот это кулёмское платье!».
«В больнице клоуны меняют атмосферу и создают игровое пространство, - объясняет Юля. - На школе больничных клоунов в Москве мы услышали замечательное определение: «Клоун - это я, только в игровом состоянии». Это состояние уже внутри, нужно только подключить воображение и захотеть играть. Тренинги лишь помогают актерски раскачиваться и эффективнее взаимодействовать.
Иногда человек в жизни податливый, уступчивый, но его клоун – заводила. Бывает наоборот. У нас есть понятие белого и рыжего клоуна. Белый – серьёзный шеф, а рыжий – его помощник-слуга. Это такие маски, этюдные шаблоны, которые в каждой палате разыгрываются по-разному. Я в жизни мягкий человек, а в клоунаде бываю достаточно жёсткой, могу что-то приказать, а муж играет на контрасте. И это смешно».
Важно и нужно
Юле нравится взаимодействовать с детьми и партнёрами. Когда игра получает развитие. Нравится находиться здесь и сейчас, эмоции после выхода. Ехать потом и обсуждать идеи, находки, ощущения:
«Для детей появление клоунов - это такая эмоциональная встряска. И для меня тоже - я становлюсь более открытой, могу позволить то, что не разрешаю себе в обычной жизни: превращаться в самолет, дребезжать, становиться свахой. Мне нравится руководить процессом, вовлекать детей в игру. Клоунада многогранна».
Больничная клоунада - это возможность посмотреть на мир под другим углом. Помочь, принести пользу, даже психологическую. Иногда родителям нужны больничные клоуны даже больше, чем детям. Ловлю себя на мысли, что каких-то мам мы разгружаем эмоционально, и это - очень хорошее дело.
«Я понимаю, что время, которое я провела в палатах, было важным и нужным – для меня и для других. Иногда тешу себя мыслью, что когда-то дети вспомнят не то, как было больно в больнице, но и как к ним приходила в гости Кулёма и клоуны. Расскажут друзьям, и это останется прикольным и классным воспоминанием о больничных буднях».
Юля призналась, что самое сложное в работе - сохранять баланс, где работаешь в плюс себе и в плюс детям:
«Иногда забываешь, что твой внутренний ресурс ограничен. Здесь важно в какой-то момент эмоционально не выгореть. Есть такая проблема у клоунов: что-то не получилось, накопилось, не так «спартнёрил», не был эмоционально честным до конца – и начинаешь уставать. Тогда нужно взять паузу, передышку. Встретиться с клоунами, обсудить какие-то моменты, вспомнить, что вы семья. Тогда ты наполняешься».
О проектах
Больничные клоуны постоянно совершенствуются – каждые 3 месяца проходят по 7 тренингов. Там они партнёрят, обучаются контактной импровизации, учатся владеть телом, затрагивают психологические моменты, занимаются арт-терапией. Актёрское мастерство преподают профессиональные актёры – например, Олег Жуковский. Этим летом АНО «Больничные клоуны НОС» выиграли в грантовом конкурсе «Топ-10», и в ноябре ждут приезда итальянского больничного клоуна Роберто.
Помимо выходов, у больничных клоунов есть и другие проекты. Например, семейный праздник «Выше нос», который в этом году прошёл в пятый раз. Его задача - дать детям с особенностями развития и обычным ребятам провести этот день вместе, с интересом и пользой. Есть проект домашнего визитирования, когда клоуны приходят к детям на дом. Больничные клоуны проводят выставки и ставят сезонные авторские мини-спектакли, по 20-30 минут. Сюжеты – добрые, светлые, о дружбе, но каждый в них найдёт своё. А недавно клоуны выпустили книгу – «Очерки больничных клоунов», основанную на историях из практики.
С этого года АНО «Больничные клоуны НОС» открыли два направления больничного волонтёрства. Это уже не клоуны – обычные волонтёры, работа которых несколько проще: не нужно придумывать образ, меньше импровизации. Волонтёры читают сказки и проводят мастер-классы в больницах. 16 первых волонтёров обучили в апреле.
В «Параде идей» носатые выиграли грант «Сказка на носу». Так появились книжки – большие, ламинированные, формата А3. С одной стороны страницы картинка, с другой - текст. Волонтёр читает текст, а дети смотрят картинки. Сказки выбирают сами, основной критерий – чтобы они нравились волонтёрам.
«Мы хотим, чтобы сказки были эмоционально грамотными, - объясняет Юля. - Чтобы слушая их, ребенок прорабатывал свои чувства, не прятал их внутрь. Чтобы эти сказки помогли выпустить эмоции наружу».
Больше, чем волонтёрство
В России сейчас порядка 20 организаций, занимающихся больничной клоунадой: Москва, Томск, Кемерово, Новокузнецк, Барнаул, Красноярск. Клоуны тесно общаются между собой, проводят тренинги для более молодых коллег. Проблема в том, что все организации - местные, и у каждой свои стандарты и понимание терминов. Поэтому клоуны мечтают однажды собрать всероссийскую клоунскую конференцию, на которой обсудят все важные вопросы.
Больничных клоунов уже сложно назвать волонтёрами, они - профессионалы с огромным количеством знаний и навыков. Менеджеры организации ищут пути, чтобы сделать клоунаду профессией. Но другой вопрос – как это правильно устроить.
«Возможно дело не в деньгах, – говорит Юля. – Просто хочется шагнуть выше, выйти на другой уровень».
В планах у наших больничных клоунов - продолжать в том же духе. Расширить количество больниц. Увеличить количество волонтёров и клоунов. Стать ещё крепче. Шагнуть на новый уровень и сделать клоунаду профессией. Сохранять свои проекты, делать их лучше и качественнее.
Юля признаётся, что, возможно, не всегда получается всё хорошо отработать: «Но сколько бы мы не ходили – всегда есть палата, в которой мы были нужны. Я просто понимаю, что это нужно здесь и сейчас, тем людям, которые находятся в этой жизненной ситуации. Может, я не вижу, что с ними стало после, но в этот момент я была с ними и что-то им дала. Я вижу, что это работает. Я была здесь не случайно».
«Больничные клоуны НОС» сделают дополнительный набор в сентябре – есть и другие больницы, которым нужна «носатая» помощь. Следите за информацией:https://vk.com/clownnos.
АНО «Больничные клоуны НОС» благодарит мэрию Новосибирска, правительство Новосибирской области, департамент культуры, спорта и молодёжной политики, департамент социального развития и Фонд президентских грантов.
Рассказала о больничной клоунаде Юлия Радошкевич
Записала Надежда Уколова
Фото из группы АНО «Больничные клоуны НОС»