Выставка «ТЛО. Похороны группы МЫК» прошла с 9 по 28 марта в Центре культуры ЦК19. Это первый кураторский проект институции, созданный в диалоге с независимыми художниками. В экспозицию вошли документации, объекты и артефакты уже реализованных проектов и новые работы 2020 года.
Авторы проекта — новосибирская группа художников МЫК при содействии куратора Петра Жеребцова. О том, что было представлено на выставке, какие смыслы вложены в работы, рассказала театральный режиссер, куратор, художница, соавтор книжного клуба ZVUK BUKV, резидент «Мастерской Крикливого и Панькова» Полина Кардымон.
ПРО МЫК
Как давно существует группа МЫК?
— МЫК существует два года, состоит группа из пяти человек: Владимира Бочарова, Евгения Лемешонка, Дениса Франка, Сергея Чехова и меня.
Что характеризует именно ваше объединение художников?
— Все участники пришли из театра. В какой-то момент мы дошли до точки и поняли, что находиться в прежней среде больше невозможно. Однако часть сценической культуры в нас осталась. Зрители говорят, что театрального в работах много. Наши проекты действительно пограничны. Они и не театр, и не спектакль, и не перфоманс, и не выставка.
ПРО КОНЦЕПЦИЮ ВЫСТАВКИ «ТЛО. ПОХОРОНЫ ГРУППЫ МЫК»
Почему вы решили назвать вашу экспозицию «ТЛО. Похороны группы МЫК»?
— Я могу поделиться своей интерпретацией. Очередное дно пробито. ТЛО — это точка, дно, от которого можно оттолкнуться. Похороны — зачин пересборки команды, ее перерождения. Мы ищем новые способы коммуникации друг с другом.
Какие работы вошли в выставку?
— На выставке были представлены два типа работ. Первый — междисциплинарные проекты, которые мы насочиняли за два года. Они были ранее представлены зрителю в различных институциях, на выставках, в театрах. Для «ТЛО. Похороны группы МЫК» мы использовали артефакты, которые остались: видеозаписи, фотографии, объекты.
Вторая группа — это работы ковидного периода. Эти работы не были представлены институционально.
ПРО РАНЕЕ ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ РАБОТЫ И ИХ АРТЕФАКТЫ
Какие из ранее показываемых работ для вас имеют наибольшее значение?
— Таких проекта два, это спектакль-текст «ГРИБЫ» и перфоманс «Предел». Когда мы создавали «ГРИБЫ», нам удалось реализовать принцип горизонтальных отношений, который важен для группы. Мы постепенно проговаривали разные идеи, работали вместе с артистами. Он получился точным в плане создания лабораторного способа взаимодействия, без иерархии в отношениях.
Что касается «Передела», это был перфоманс, который проходил на станции метро «Гарина-Михайловкого». Мы поставили себе задачу превратить место в тотальную инсталляцию, найти звучание пространства.
Мы предложили игру. Ее участниками стали художники группы МЫК и зрители. Например, Женя говорил свой метатекст, я выхватывала несколько слов и создавала из них уже свою поэзию. Зрители подкидывали нам новые идеи: слова, цвета, запахи. Вместе мы формировали совместное восприятие станции.
В выставку «ТЛО. Похороны группы МЫК» вошла видеозапись с того вечера и наши снимки. В день открытия экспозиции меня охватило странное чувство, словно я снова перенеслась в ночь проведения перфоманса. Темный зал, звучит мой голос из колонок, но я молчу. Пространство превратилось в станцию метро.
Какие еще работы вошли в экспозицию?
— Две выставки: « Р А З О М К Н У Т О Е» и « я н и г д е». Они в первую очередь про тесноту. « Р А З О М К Н У Т О Е» — внутренняя теснота, а « я н и г д е» — внешняя. Их сопоставление рядом создает конфликт.
« Р А З О М К Н У Т О Е» — наш первый совместный проект. Мы тогда пытались создать общее пространство взаимодействия. Проговаривали концепции и идеи. Однако некоторые вещи рождались самостоятельным, иррациональным образом. Так, например, трехлитровые банки с разбитыми зеркалами внутри: артефакты с первого показа. Они, безусловно, про закрытость, но эти элементы из числа неосознанно созданных работ.
« я н и г д е» — более поздняя выставка, созданная для фестиваля «48 часов Новосибирск». Ее преимущество в том, что, когда зритель заходит в зал, он попадал во внутрь объекта, в среду. В комнате есть несколько якорных точек, за которые может зацепиться посетитель. Смыслами он наполняет пространство самостоятельно.
Мне кажется, что это круто. Обычно, приходя на выставку, ты считываешь супер-замысел художника, а потом сопоставляешь его с собой. Мы ставили перед собой задачу, чтобы зритель встретился с объектом, в котором автора минимум.
ПРО РАБОТЫ КОВИДНОГО ПЕРИОДА
Как вы работали в период ковида?
— Нам, откровенно говоря, было сложно собраться. Но способом взаимодействия стало планирование «экспедиций». Мы выбирали какое-то слово, раскручивали его, после находили место, в которое отправимся. Так появился проект «Тишина». Тишину мы искали на ночном вокзале. Мы гуляли, записывали видео, делали фото, которые и попали в экспозицию. Нашей задачей стало создать ощущение, словно зритель вместе с нами совершает прогулку в тишине.
Рядом с «Тишиной» и в противовес ей на выставке была работа «Храм шума». Тогда мы посетили городской тоннель. Там ездят машины, но при этом акустика оперная. Всё бренькает, дзинькает. Под впечатлением я создала объект «Дух шума». Мы засняли, как ездят машины, словно бы делая звуковые подношения этому духу.
Какая работа из этого периода вам кажется самой эмоциональной?
— Для меня триггером стала комната «Раковинатока», проект Сережи и его жены Ксюши. До ковида никто не оказывался в таком долгом пребывании друг с другом, это вызвало необходимость искать точки соприкосновения и исследовать личные границы. Про их поиск и была «Раковинатока».
Сережа и Ксюша записали монологи своих претензий, чувств, ощущений друг к другу. Склеили слова, как диалог. Фоном было то, как они моют посуду в четыре руки.
Я расшифровывала монологи для субтитров, что погрузило меня в тлен. Как люди могут говорить такие жестокие вещи друг другу?
ПРО ИСКУССТВО И МЕСТО ГРУППЫ В НЕМ
Про что на ваш взгляд современное искусство?
— Про конструкт, идею. Ты приходишь, смотришь на камень, читаешь аннотацию. И понимаешь, почему стоит именно камень. Идея в чистом виде. Современное искусство провоцирует на интеллектуальную работу не только художника, но и зрителя.
Каждый исследует свое. Кто-то ищет границы себя. Мы пытаемся организовать вокруг себя среду, в которой сможем сочинять в общем потоке. Нам пока это не особо удается. Я в какой-то момент отошла и стала создавать сама с собой. Так проще. Я надеюсь, что мы научимся формировать пространство внутри группы. Когда все за всё отвечают. И надеюсь, что эти «похороны» помогут нам в этом.
Ксения Кулагина